|
ГЛАВА
VI
ЧТО УВИДЕЛ НАПОЛЕОН С КОЛОКОЛЬНИ?
Саперы
Наполеона наводят понтонный мост
В тот же самый день, когда Барклай вел бой с Ожеро у Сохочина-Колозомба,
описанный в предшествующей главе, Наполеон с частью своей гвардии
присоединился к корпусу Даву, расположившемуся при слиянии двух рек:
Нарева и Вкры. В этом месте их русла, пересекаясь, образуют треугольник,
внутри которого находится небольшой лесистый остров такой же формы, а
концами его являются, деревни Чарново, Помихово и Окунин. Последние две
занимали французы, в Чарново, за разрушенными мостами, находились
русские.
Корпус Даву выдвинулся сюда еще 1 декабря, поначалу всего лишь силами
одной бригады - генерала Готье из дивизии Гюдена. Было еще темно, 5.30
утра, когда генерал, опасаясь близости противника, на лодках переправил
через Нарев роту солдат, с приказом, занять оборону, не удаляясь от
берега далее, чем на 100 шагов. (20)*
Переправа прошла в полной тишине. Готье тотчас стал переводить на ту
сторону другие части, пока вся бригада не форсировала реку. Один ее
полк, 85-й линейный, генерал отправил к деревне Помихово, где находились
два моста через реку Вкра, а сам занялся починкой моста в Окунине.
Неожиданно у Помихово разгорелся сильный бой: едва занявший село 85-й
был атакован и вытеснен оттуда пехотой II
дивизии Остермана-Толстого, стоявшей частью своих сил на другом берегу у
Чарново. Внезапной атакой, при поддержке артиллерии и кавалерии, русским
удалось вытеснить 85-й полк и самим занять деревню.
Готье спешно отправил на помощь свой второй полк, 25-й линейный. С его
прибытием бой у Помихово разгорелся с новой силой и длился до 2 часов
дня, когда русские, прекратив огонь, отступили на другой берег Вкры и
сожгли за собой мосты.
К 12 часам того же дня в Окунин прибыл генерал Моран с авангардом своей
1-й дивизии. Не зная, какие силы стоят перед ними, французы спешно
принялись возводить здесь предмостное укрепление - тет-де-пон, чтобы
защитить удобное место для будущей переправы. Но оно не понадобилось,
русские больше не предпринимали попыток атаковать, заняв позиции за
рекой, где и затихли.
С того момента у Чарново наступила, долгая, более недели, пауза.
Наполеон не спешил гнать вперед войска, дожидаясь, пока все его корпуса
перейдут Вислу и установят прочную связь друг с другом. Помнил он и
печальную участь дивизии Газана - год назад, во время Аустрелицкой
кампании она была разгромлена русскими при Кремсе только из за того, что
оторвалась от главных сил армии всего на один переход.
Но к 10 декабря все фигуры в задуманной Наполеоном партии были
расставлены и он лично, в сопровождении части гвардии прибыл в
III корпус, завершивший свое сосредоточение у переправ на Нареве
и Вкре. Помимо трех, полностью укомплектованных, дивизий пехоты корпус
располагал своей собственной легкой кавалерией - бригадой конных
стрелков под командованием Марюла, в помощь ему также выделили
драгунскую бригаду Латур-Мобура.
Ланн, с его V корпусом, пока оставался у
Варшавы, готовый прийти на помощь по первому требованию.
За минувшие дни Даву успел улучшить свое положение, захватив
практический без боя лесистый остров треугольной формы, образованный
пересечением двух рек. Теперь только узкий водный рукав, соединяющий
Нарев и Вкру, отделял его от противника.
Русскими войсками, стоявшими на другом берегу, в Чарново, командовал
генерал граф Остерман-Толстой, в юности воевавший под знаменами
Потёмкина и Суворова, и, кстати, состоявший в родстве с Кутузовым. Хотя
он и был командиром
II дивизии, она оказалась раздергана по частям
и разбросана на укрепление различных пунктов, согласно наспех
составленным планам фельдмаршала Каменского.
В момент наступления Даву под рукой генерала оказалось только 7
батальонов пехоты (4 егерских, 2 гренадерских и 1 мушкетерский), 4
эскадрона легкой кавалерии, казачий полк и 2 орудийные батареи, то есть,
еще меньше, чем было у Барклая в бою при Сохочине-Колозомбе, всего -
4 270 штыков и 900 сабель, если считать казаков.
Правда, в ближайшем тылу Остермана находились еще два отдельных отряда,
один, Дохтурова, 3 батальона, 1 кавалерийский и 1 казачий полк при 6
орудиях (из II и IV
дивизий) стоял в с. Борково, другой - Багговута, на расстоянии дневного
перехода - в Насельске и тоже был невелик: 1 егерский полк, 1 легкий
конно-татарский полк и 6 орудий. Однако они выполняли свои приказы, а
Багговут ему не подчинялся, что лишь подтверждает, какая каша творилась
в нашем тылу накануне приближающейся военной грозы.
Тем не менее, даже со столь скромными силами Остерман-Толстой сумел
занять сильную позицию, чему способствовало наличие в его распоряжении,
помимо 6 легких конных орудий, еще 14 батарейных, то есть, самого
крупного калибра, 12-фунтовых, не считая еще более мощных "единорогов".
Генерал не стал оспаривать у французов обладание островом, где оказался
бы в полуокружении и с тылом, обращенным к реке. Вместо этого на своей
стороне реки он отошел к холмистой гряде, имевшей вид неправильной буквы
"Г", малой стороной обращенной к переправе у Помихово. Здесь под
руководством военного квартирмейстера полковника Берга была оборудована
оборонительная линия. Гряду отделяла от острова топкая низина, покрытая
еловым лесом. Большую часть его вырубили, чтобы расчистить сектор
обстрела для артиллерии. Оба фаса этой позиции были усилены шанцами,
простейшими земляными укреплениями, где стояли пушки.
Свои тяжелые орудия генерал свел в 3 батареи: главная, под командованием
майора Осипова, держала под прицелом низину между берегом острова и
холмами, из двух других одна прикрывала Помиховские переправы, а другая
- подступы к Чарново.
Легкая артиллерия стояла на открытых позициях между Чарново и
главной батареей.
Два батальона егерей, Бисторома и Фролова, выдвинулись к берегу, в
кустарник. Два другие и батальон мушкетеров Костромского полка -
прикрывали орудийные позиции.
Два гренадерских батальона, Санкт-Петербургский и Павловский, составляли
общий резерв.
Кавалерия была выдвинута к наиболее опасному участку - мостам у
Помихово.
Помиховской позицией командовал генерал-майор Кожин, центром (егерями) -
генерал граф Ламберт, кавалерией - полковник Александрийского гусарского
полка Юрковский.
Утром 11 декабря у Чарнова стояла непривычная
тишина, хотя французы полностью изготовились к атаке, все три дивизии
III корпуса, Морана, Гюдена и Фриана стояли в
готовности и ждали только приказа. Для успеха переправы, помимо саперов,
прибыл даже отряд гвардейских моряков. Однако Наполеон поступил
достаточно странно. Осмотрев позиции русских с колокольни на острове, он
неожиданно взял командование на себя и приказал готовиться к ночному
сражению.
НОЧНОЙ БОЙ ПРИ ЧАРНОВО
Луи-Николя Даву был, несомненно, одним из лучших командующих Наполеона и
сам отлично справился бы с задачей. Тем более удивительно, что при
несомненных военных талантах маршала, Наполеон фактически отстранил его
от командования и взялся за дело сам, словно какой-то дивизионный
командир. Может быть, Император стосковался по войне за несколько тихих
месяцев, когда он погряз в административных делах по устройству Европы?
Но дело все же, думается, в другом. Позиция русских, которую он увидел с
колокольни, представляла собой своего рода крепость - сплошная
линия холмов, увенчанная орудийными батареями, словно бастионами.
Предстояла не простая атака, а тяжелый штурм, чреватый большими
потерями. Воевать ночью Наполеону было совсем не свойственно, ни до, ни
после Чарново. Но он склонился именно к такому плану.
Объявив Даву и его генералам о своем решении, Император лично, до
мелочей, стал диктовать порядок атаки одному из штабных офицеров. Сама
атака была назначена на 5 часов вечера, когда наступали ранние зимние
сумерки.
Для отвлечения русских от главного направления удара, по приказу
Наполеона в 4 часа дня, еще засветло, солдаты подожгли в Помихово
свезенные туда большие скирды с сеном. Еще через час батарея
тяжелых орудий, установленная у Помиховской переправы, открыла огонь по
правофланговому редуту русских, не нанося, впрочем, ему вреда, поскольку русские орудия стояли за земляными валами (в шанцах),
а пехота - за холмом. Русские орудия стали отвечать и бой за Чарново
начался.
Как только загремели пушки, Остерман-Толстой отправил сообщение
фельдмаршалу Каменскому, в котором, в частности, указал, что долго
продержаться не сможет, просил подкреплений и инструкций. Пакет повез
флигель-адъютант полковник Уваров, ему удалось разыскать командующего
в Новомясто. Какие инструкции и какие подкрепления были назначены в
помощь Остерману осталось неизвестно, поскольку "полковник Уваров был
отослан обратно с приказаниями фельдмаршала, но дорогой был взят в плен
французами". (3)*
Главная роль в предстоящем наступлении отводилась дивизии Морана. Остров
не мог вместить ее всю, поэтому на него переправились только три
батальона, составленные исключительно из легкой пехоты: один батальон из
13-го легкого полка, остальные - сборные батальоны, составленные из
вольтижерных рот 17-го, 30-го, 51-го и 61-го линейных полков. Саперы и
гвардейские моряки с помощью солдат должны были перетащить через остров
лодки и понтоны (барки). (22)*
Батальоны построились в колонны на дальней от русских стороне, вне
видимости, за деревьями, и вне досягаемости от артиллерии противника.
Впереди развернулась цепь стрелков.
Поначалу только стрелки и пошли вперед, выдвинулись к берегу и вступили
в перестрелку с засевшими по ту сторону русскими егерями.
Под прикрытием сильного ружейного огня, французы развернули на кромке
берега орудия, открыв огонь картечью. Его эффективности способствовал
рельеф - французский берег возвышался над русским.
Егеря Бистрома и Фролова поначалу активно отвечали на огонь, однако
когда их стала разить картечь, Остерман-Толстой отозвал оба батальона
под защиту пушек, стоявших на холмах.
Тем самым французам открылась возможность для наведения переправы, чему
способствовала темнота, вступившая в свои права. Действовали они
деловито и методично, в точном соответствии с планом Наполеона. Саперы
быстро навели понтонный мост и установили паромную линию. Часть понтонов
использовали, как барки, с их помощью гвардейские моряки перевезли
первые группы стрелков на другой берег, образовав плацдарм.
Как только переправа была налажена, три батальона, все это время
стоявшие в ожидании, перешли реку и построились, также, в колоннах, на
другой стороне.
Следом за ними проследовали оставшаяся часть 17-й полка легкой пехоты и
3 эскадрона кавалерии, назначенные в резерв.
Так, практически без потерь, французам удалось перед лицом противника к
7 часам вечера перевести через реку 5600 пехоты и 480 кавалерии.
Только тогда Император подал сигнал к атаке.
До сих пор план Наполеона работал, как часы, но лишь загремели первые
выстрелы, как его стройная схема начала ломаться.
Французские колонны двинулись вперед по низине, но встреченные огнем
картечи тяжелых, батарейных орудий, не выдержали ее убийственных ударов,
смешали ряды и отступили. Остерман воспользовался расстройством
неприятеля и бросил в атаку все свои 4 егерские батальона. Навстречу
егерям, спасая своих, беспорядочно отступавших вольтижеров, кинулись
стоявшее до того в резерве два батальона 17-го полка легкой пехоты. Не
лишне помнить, что французский батальон имел в составе 8 рот против 4 в
русском.
Между шассёрами 17-го полка и егерями завязался огневой и штыковой бой,
настолько сильный, что скоро 17-й полк израсходовал все свои патроны и
стал отступать.
Но Даву располагал полным преимуществом. На замену 17-му полку выступил,
успевший перейти реку, 30-й линейный, который повел в контратаку лично
командир 2-й бригады генерал Этьен Бруар.
Перед этой новой угрозой егеря вновь отошли под защиту своих пушек.
Новую французскую атаку, как и прежде встретила картечь тяжелой русской
артиллерии. Несмотря на ее убийственные залпы, вдохновляемые своим
храбрым генералом, солдаты 30-го линейного уже поднимались вверх по
склону, подбираясь к самым батареям, когда Бруар вдруг был тяжело ранен
- картечная пуля выбила ему глаз. Храбреца унесли в тыл.
И все же для русских момент был критический, спасла положение контратака
пришедшего на помощь егерям мушкетерского батальона Ростовского
полка майора Борщова - 30-й линейный не выдержал штыкового удара, был
оттеснен с холма и отошел обратно к реке.
Бой гремел и на нашем правом фланге, там, где батарея Кожина держала на
прицеле Помиховскую переправу. Благодаря темноте и густому дыму от
зажженных сырых снопов соломы, французским саперам на этом участке
удалось частично восстановить один из двух разрушенных мостов и провести
по нему отряд в 400 солдат из состава 12-го линейного полка 1-й бригады
дивизии Гюдена. Командовал ими лично командир бригады Клод Пети՛.
Еще один отряд, в 50 человек, сумел переправиться на лодках. Дальнейшее
передвижение по мосту прекратилось, по-видимому он вновь был разрушен
ядрами или не выдержал нагрузки.
Все же Пети՛, при всей малочисленности своих солдат, был настроен
решительно и двинулся на русский редут. Ему повезло. Уже дважды
атакованный с фронта, опасаясь за устойчивость своей позиции, в том
числе и на правом фланге, Остерман-Толстой начал думать об отступлении и
решил вывезти оттуда тяжелые орудия, заменив их четырьмя легкими пушками
конной артиллерии. Как раз в это время ростовские мушкетеры ушли
отбивать атаку 30-го линейного, поэтому защитить пушки у Помиховского
редута было некому.
Эта заминка дала возможность Пети՛
собрать своих солдат, построить их в колонну и повести в атаку на
русский редут. У русских артиллеристов едва хватило времени установить
свои легкие пушки и дать всего один залп, после чего им пришлось взять
на передки и бежать, чтобы не быть захваченными.
Бой при
Чарново, кульминация
©
Авторская реконструкция -
А.М. 2020 г.
Торжествующие французы захватили пустой шанец, но
Пети՛ не удовлетворился своей
маленькой победой и повел их дальше, пользуясь тем, что из низины Моран
начал третью атаку - во главе ее вновь встали перестроившиеся и
пополнившие свои патронные сумки 30-й линейный полк и 17-й легкий, а
также восстановившая строй легкая пехота 3-х батальонов первой волны
наступления.
Ожесточенный бой вновь закипел во всех пунктах. Против отряда Пети՛
Остерман направил резерв - батальон Санкт-Петербургских гренадер майора
Мошинского и 4 эскадрона гусар Юрковского: 2 Изюмских и 2
Александрийских. Этих сил оказалось явно недостаточно, французы, бывшие
почти в таком же числе, построились в каре и отбили атаку. В их тылу,
поскольку русская батарея напротив Помихово перестала существовать,
саперы вновь восстановили мост, и Гюден смог направить Пети՛
подкрепления: сначала 3 роты стрелков из своих 21-го и 85-го полков, а
затем и почти весь 12-й линейный полк.
(22)*
Считая отряд Пети՛, против русских на этом фланге сосредоточилось уже
2820 солдат и несколько эскадронов легкой кавалерии генерала Марюла,
переправившихся вслед за своей пехотой. Из за тесноты места послать сюда
больше своих людей Гюден не мог, а кавалерия и вовсе не могла
действовать без риска смять свою же пехоту, но и этого оказалось
достаточно, чтобы обеспечить себе подавляющее преимущество.
"В темноте декабрьской ночи нельзя было рассмотреть числа неприятелей,
но упорство нападений, восклицания "Да здравствует "император!" и
наконец, показания пленных удостоверили графа Остермана, что он имеет
дело с Наполеоном. Заключая по сему о большом числе войск,
долженствовавших находится с Наполеоном, граф Остерман приказал
отступать к Чарнову" (9)*
Под сильным давлением с двух сторон, русские оставили свою прежнюю
позицию на холмах и выстроили новый фронт, непосредственно перед
Чарново, центром которого стал последний резерв Остермана, еще не
участвовавший в деле - батальон Павловских гренадер полковника Лохова и
часть егерей. В арьергард выдвинули всю легкую артиллерию, в то время,
как тяжелую отправили в тыл, по дороге в Насельск, за ней
потянулись остальные колонны, измотанные боем, длившемся уже много
часов.
Первый французский отряд, подошедший к селу, состоял из 2-го батальона
30-го линейного полка и был остановлен картечью легких орудий и огнем
русской пехоты. Несмотря на всю свою храбрость и упорство, французы не
смогли пробиться в село, хотя за ними шли крупные резервы. Обороне
русских способствовали изгороди и постройки, а также единственная улица,
которая давала возможность войти в село, что позволяло гренадерам
меньшими силами сдерживать более многочисленного неприятеля.
Бой, проходивший в полной темноте, принял такой характер, что решения на
французской стороне принимали уже частные начальники: 1-й батальон того
же 30-го полка по собственному почину стал искать обход и, обнаружив
овраг, сумел обойти по нему село с правого фланга, буквально - по кромке
берега реки, еще один батальон легкой пехоты, пройдя через негустую
еловую рощу, вышел к селу слева.
(22)*
Под угрозой окружения наш арьергард стал отходить и оставил село, держа
врага в удалении огнем своих легких орудий.
Если считать, что реально сражение началось в 5 вечера, когда 3
батальона Даву попытались атаковать центр русской позиции, и до момента,
когда французы заняли Чарново, то этот беспрецедентный ночной бой длился
уже 10 часов. Было 3 часа утра, когда Остерман-Толстой, отведя свои
войска в поле между Чарново и Насельском дал им отдых, солдаты просто
валились с ног, падали и засыпали, там, где объявляли привал. В
арьергард поставили 1 батальон егерей при нескольких легких орудиях.
Казалось бы, все было кончено. Французы добились своей цели, но
повернулось иначе. Хотя и солдаты Даву были не менее измотаны, из
Чарново выдвинулась большая колонна и начала наступать - уже в пятый
раз. Не иначе, как Наполеон не мог смириться, что его первое после
Аустерлица сражение с русскими закончилось ничем. Он занял холмы, занял
пустые шанцы, занял село, но и только, а главные силы противостоящего
ему совсем небольшого отряда сумели отойти в полном боевом порядке.
Чем-то иным сложно объяснить, что "французы устремились за ними и
яростно атаковали нашу позицию. Граф Остерман отражал их пушками и
ружейным огнем; сам и генералы его водили колонны в штыки; Изюмские и
Александрийские гусары врубались во французов. После отчаянной обороны
русские удержались на месте и Наполеон прекратил бой. Французы отошли к
Чарново и только стреляли оттуда ядрами и брандскугелями".
(9)*
В 4 утра 12 декабря Остерман-Толстой вновь построил свой отряд в колонны
и ушел в Насельск. Тем и закончилось 11-часовое сражение при Чарново, и,
хотя сражением его сложно назвать, по ожесточенности и сложности
условий, в которых оно происходило, его все же можно отнести к таковым.
По Михайловскому-Данилевскому наши потери составили убитыми: "4 офицера
и 315 нижних чинов. Ранены были: генерал-майоры граф Ламберт, князь
Шаховский (его заместитель - А.М.), 34 штаб- и обер
офицера и 500 нижних чинов". (9)*
То есть, всего убитыми и ранеными - 855 всех рангов.
Есть и другие цифры: по Леттов-Форбеку, в частности, с французской
стороны (со ссылкой на донесение Даву) в нем полегло 800 человек, потери
русских, считая раненых, оставшихся на поле боя и попавших в плен
составили 1392. (5)*.
Но эти расхождения не так важны. Важность боя при Чарново сложно
переоценить: при личном командовании Наполеона, при всех, столь детально
разработанных им лично планах, французам не удалось сломить русских.
Успех французского наступления обеспечили не столько планы Императора,
сколько инициатива и отчаянная отвага отдельных французских высших
офицеров: Пети՛, Бруара и других. Чарновский бой показал, сколь тяжелой
будет новая кампания и скольких еще жертв она потребует!
К следующей главе
К предыдущей главе
К оглавлению
© Авторские права:
Александр Морозов. Москва. 2016-2021
гг.
3)* "Записки графа Л. Л. Беннигсена о
войне с Наполеоном 1807 года".
(5)* Оскар Фон-Леттов-Форбек: "История войны 1806 и 1807 гг.".
(9)* А.И. Михайловский- Данилевский. "Описание второй войны
Императора Александра с Наполеоном в 1806 и 1807 годах".
(20)* Francis Loraine Petre "Napoleon's Campaign In Poland
1806-1807"
(22)* Dumas, Mathieu, comte. "Précis des
Évènements militaires ou Essai historique sur les Campagnes de 1799 à
1814".
|
|
